Антон Зайцев (Good Story Media, ТНТ): «Со времен Гомера сериалы потребляют лучше всего»

Секрет того, что «Реальные пацаны» продолжают оставаться интересными и актуальными, в том, что мы до сих пор пишем к нему сценарий самостоятельно. Обычно ведь как бывает? Одни придумали сериал и отдали его в производство другим. У нас же сохранилась команда, которая пришла на первый сезон: авторы, режиссеры, операторы. Жанна Кадникова — наш бессменный режиссер.

Мы продолжаем снимать этот сериал с большой любовью и делаем это только потому, что у нас есть собственные истории, которые мы и рассказываем. Не факт, что эти истории могут нравиться людям, которые смотрели сериал раньше, потому что они поменялись, ну а мы пошли своим путем. В этот момент, когда наши дороги разошлись, мы нашли новую аудиторию. Но мы регулярно смотрим рейтинги, отзывы и видим позитивный отклик аудитории. Приятно, что зрители по-прежнему смотрят сериал, что у 10-го сезона такие рейтинги, какие иногда не дают и некоторые новые проекты.

На самом деле такие обвинения в нашу сторону звучат с самого первого сезона. Но мы стараемся рассказывать истории, которые происходили с нами. Как, например, в первом сезоне, когда снимали сюжет с танцем пасодобль. С ним связана история из моей жизни: я пытался познакомиться со своей будущей женой и учился бальным танцам, так как она ими увлекалась. В последнем сезоне тоже есть истории, которые связаны с авторами.

Честно говоря, не слежу за этим. Мы не социальный проект, а развлекательный, поэтому у нас не было задачи что-то высвечивать. Но приведу один пример. Недалеко от школы, в которой я учился в Перми, возле мусорки всегда была колдобина, которая по осени заполнялась водой. И чтобы выбросить мусор, нужно было кидать его через эту водяную яму — как в баскетбольное кольцо. Попадали не все. Эту историю мы рассказали в первом сезоне сериала: во второй серии Колян (главный герой, — прим. ред.) шел мимо мусорки и говорил: «Ну вот же, ты берешь и выбрасываешь, вот же, как нужно». Потом был даже целый сюжет, связанный с тем, как герои засыпали яму.

Два года назад я приехал в этот двор — яма до сих пор там. Но при этом центр города изменился в лучшую сторону. Конечно, это потому, что там работают люди и прогуливаются туристы. Но властям, наверное, стоит смотреть и на окраины города, потому что там живут люди.

На самом деле каждый город России является культурным центром какого-то своего направления. Потому что культура — это не только балет, литература или живопись. Где-то, например, рок или другие направления являются частью культуры.

Несмотря на то, что Антон Павлович Чехов в свое время достаточно жестко иронизировал над провинциальной эстетикой Перми, культуры там было достаточно. Этот город всегда был странным. В нем сочетались тяжелая промышленность, тракт, по которому еще в царской России люди отправлялись в Сибирь, Сергей Дягилев, балет и огромная тяга людей к прекрасному, чтобы серость вокруг не вгоняла в депрессию. Поэтому город достаточно культурный, интересный, в нем очень много интеллигентных людей. И такая фигура, как Теодор Курентзис (в 2011–2019 годах был художественным руководителем Театра оперы и балета в Перми, — прим. ред.), не зря очень долго здесь трудился — это был интересный этап в жизни города. Я думаю, что мы еще увидим парадоксальные культурные явления в этом регионе.

То, что происходит с нашей цивилизацией, уже выглядит как нечто уникальное. Доселе такого мы не видывали. Даже с испанкой такого не было. Благодаря глобализации и технологиям мы вместе переживаем локдаун из-за коронавируса. Именно поэтому мы решили выпустить фильм в кинотеатрах. Нам показалось, что история, которая изначально была просто забавной выдумкой и таким постмодернистским актом, приобрела черты сатиры и стала невероятно интересным комментарием к происходящим сейчас событиям.

То есть когда мы писали сценарий, то занимались чистой воды постмодернизмом, играли с фанбазой нашей аудитории, с нашими собственными героями, с жанром. А когда заканчивали снимать фильм, случилась пандемия. Мы вдруг увидели: все, что сделали в фильме и как представляли себе, стало происходить на наших глазах. Как вводится карантин, как люди реагируют на ситуацию, когда кто-то в их подъезде заболел коронавирусом, как пытаются развлекаться в условиях запрета увеселительных мероприятий. И мы вдруг поняли, что акт постмодернизма неожиданно стал социальной сатирой на наш быт.

Мне кажется, что все стало только лучше — большие звезды, актеры и режиссеры входят в производство сериалов. Зрители уже перестают считать, что сериал — какая-то жвачка. Посмотрите, какие изменения происходят с медиапотреблением на Западе. Зритель перемещается из кинотеатра к телевизору или вообще к лэптопу. И мы видим, как продакшены начинают конкурировать уже не только с самими собой внутри России. Если ты выпускаешь сериал в интернете, ты должен конкурировать с сериалами на платформах Amazon Prime Video, Netflix и других. И для этого нужно работать гораздо серьезнее. Я вижу только рост. Понятно, что экономика сейчас кризисная, не способствует развитию, но появляется много качественных сериалов, как на уровне оригинальных историй, так и на уровне производственного подхода.

Как сценаристу мне дорог сериал «Бедные люди». Это была сложная история, она очень литературная, протомодернистская. В ней получилось смешать в одной концепции современное общество, Достоевского и масс-маркет.

Из продюсерских историй в нашей компании мне все нравится. Даже то, что не получилось, потому что мы понимаем, что приобретаем гораздо большее. «Теория погибших» гораздо более важна для творчества и для бизнеса. Поэтому мне нравятся все продукты, которые мы закрыли. Благодаря им стали опытнее.

Сериалы. Их потребляли всегда лучше всего, еще со времен Гомера. Вспомните «Илиаду», а «Одиссея» — это просто второй сезон. Ветхий Завет, вся цепочка поколений, которая привела нас к новому сезону — Новому Завету. Даже блогерство, по сути, основано на сериальной модели. Вы подписываетесь на страницу любимого блогера и следите за его жизнью, которая является сериалом: в кого он влюбился, что делал, купил, какое путешествие совершил. Кто-то смотрит сериал, который называется «Моргенштерн», а кто-то — сериал «Бузова». Есть и те, кто смотрит более художественный сериал, который делается с профессиональным подходом. Но модель потребления контента все равно одинакова. Лев Николаевич Толстой писал «Войну и мир» как сериал: издавал главу, еще не зная, что напишет в следующей.

Даже кинофраншизы превратились в сериал. То есть запускается история, связанная с каким-нибудь персонажем, и дальше развивается. Яркие примеры: новогодние «Елки» и вся вселенная Marvel.

Все потому, что в основе сериала лежит персонаж, которого придумать сложнее всего. А придумав, ты вдруг создаешь живого человека, с которым зритель хочет дружить, на которого он хочет быть похожим, с которым хочет вступить в диалог, которого ненавидит и любит. Задача развлекательного контента — заставить человека испытать эмоции. Да и на самом деле любого контента, любого произведения искусства. Искусство должно вызывать эмоции, даже массовое. Когда создаешь персонажа, с ним не хочется расставаться. Именно поэтому лично я не люблю делать кино. Создав персонажа, так не хочется его убивать, прекращать с ним общение.

Мне кажется, что повлияло. Например, тот же сериал «Чики» не появился бы, не будь платформы more.tv. Для телевидения его было бы тяжело сделать так откровенно, интересно и живо. Я думаю, что сейчас мы как на Диком Западе: появляется много платформ, их создатели понимают, что организовать собственное производство очень интересно, потому что таким образом можно привлечь к себе много подписчиков. А это нужно всем. И, конечно, в этой войне платформ все средства хороши. Появляется очень много сериалов, продакшен-компаний. В итоге выживет несколько, но сама битва только началась. Так что мы увидим еще много интересных сериалов и фильмов.

Как бы агрегаторы ни заявляли, что агрегировать хорошо, для этого нужно иметь возможности и права. Например, нельзя агрегировать у себя контент телеканала ТНТ. А у ТНТ один из самых мощных портфелей контента в России. Он может быть использован только правообладателем. И что бы, допустим, «Яндекс» ни хотел, он будет агрегировать только то, что может сделать. А его портфельная база на какое-то количество процентов совпадает с другими видеосервисами. Когда человек подписывается, он выбирает удобство контакта с платформой и стоимость. Но вишенка на торте — это все-таки оригинальный контент, ради которого пользователь готов терпеть все. Потому что базовый портфель контента, по сути, везде одинаковый — советская и мировая классика, мультфильмы, даже какие-то новинки есть у всех. Они могут выйти в iTunes, Google Play, ivi, еще где-то. А вот «Домашний арест» я могу посмотреть только на платформе Premier, «Последний министр» — только на «Кинопоиске HD», «Чуму» — только на ivi. И вот вопрос: у кого будет больше такого контента, который окажется более значимым для пользователя?

Линейное телевидение не умрет. Оно, может быть, перестанет интересовать на каком-то этапе определенное количество людей. В Америке проводилось исследование: взрослея, человек обзаводится семьей, традициями и возвращается к телевизору. Шоу «Голос», например, в свое время заставило мою семью, которая телевизор особенно не смотрит, собираться вместе у экрана. До сих пор мы смотрим все сезоны вместе с детьми. Пока только в телевизионном пространстве есть большие игроки с большими деньгами. Все-таки рекламные деньги гораздо большие, чем деньги по подписке.

Модель телевидения хороша, потому что это push-модель: ты включил, и оно работает. У видеосервисов же pull-модель. Она заставляет совершать активные действия: оформлять подписку, включать поиск, находить сериал, о котором ты услышал где-то в компании или рекламу которого увидел. Все это определенные активные действия, которые может выполнять активный молодой человек. Когда взрослеешь, то готов жить с контентом, который достаточно быстро приобретешь, потому что свободного времени становится все меньше. То есть, с одной стороны, дефицит времени, а с другой — некоторая лень или желание переложить решение на другого, как в случае с просмотром телевидения. Тем более что его продолжают делать талантливые люди.

«Территория» — это, по словам Антона Щукина, создателя сериала и моего делового партнера, патриотические ужасы. Уникальность мифа и в то же время его архитипичность. У историй всегда должны быть два важных качества. Во-первых, универсальность, чтобы историю поняли везде. Во-вторых, интересная оригинальная составляющая, которая отличала бы ее от других.

У нас это было обращение к пермскому мифу. Съемки проходили в Перми и Пермском крае. Из этого получилось оригинальное аудиовизуальное произведение. В сериале много слякоти, зима, медвежий шаман. Про Россию же так во всем мире и думают — медведи, зима, ели. То есть зарубежный зритель получил то, что хотел. Но еще получилась история, которая понятна каждому, — история зла внутри человека.

Да, конечно. Потому что, когда люди смотрели «Эпидемию», они тоже видели холод, заснеженную Москву, потертых людей в деревне. Они получили то, что хотели. Стивен Кинг не зря написал, что это похоже на вестерн, только вокруг снег и все пьют водку. В «Территории» тоже все достаточно аутентично, когда ты показываешь Россию так, как ее ожидают увидеть, но при этом рассказываешь историю, которая выглядит не глупо и работает на зрительское восприятие универсальным образом.

Конечно, причем не самым лучшим образом. Мы организовываем наше производство по требованиям Роспотребнадзора. Соответственно, у нас увеличивается стоимость работы за счет обязательных процедур по безопасности и сопровождению площадки санитарно-эпидемиологическими службами. Очень удлиняется и технологическая цепочка. Мы, например, не можем воспользоваться некоторыми объектами, которые являются муниципальными и на данном этапе закрыты на карантин.

Телевидение стало расти, а производство усложнилось. Но мы понимаем, что снимать надо, и ищем для этого варианты так, чтобы производство не было опасным для жизни людей, которые в нем участвуют.

Как в анекдоте: всегда есть два пути. Существуют высшие учебные заведения, например, ВГИК. Там прекрасная школа, в которой ты приобретаешь все необходимые навыки, если хочешь быть сценаристом или режиссером. Я думаю, это обязательно.

Но есть и куча платформ, где ты можешь взять телефон и начать снимать свой сериал. Многие так и делают. И это круто, здорово, интересно. Ты находишь свой собственный язык. Так в свое время поступали и мы, когда из КВН перешли в развлекательное телевидение.

Потом мы начали сотрудничать с компанией Sony Pictures, где довелось поработать с ведущими шоураннерами и сценаристами Голливуда. К нам приезжали даже звезды, например, Фил Розенталь — создатель ситкома «Все любят Рэймонда», общались мы и с шоураннерами «Друзей» и создателями «Как я встретил вашу маму». Несколько лет сотрудничества с ведущими специалистами делают из тебя телевизионного профессионала. Мы стали понимать, как организовать телевизионное производство, как писать сценарии так, чтобы они были интересными.

Если говорить про создание более художественного произведения, чем просто телевизионная постановка, то здесь одного YouTube и телефона недостаточно. Было бы здорово получить образование у серьезного мастера. Мы даже в свое время в компании проводили курсы интенсивного обучения сценаристов. Образование важно, но талант и упорство тоже должны быть.

Обязательно. Этот потолок нужно будет разбивать профессиональным образованием либо сотрудничеством с настоящими профи. В какой-то момент тебе будет необходимо не только работать со своей командой, с которой ты вышел на рынок и добился роста, но и начинать раскрываться миру, впускать в команду людей с большим образованием и опытом.

Например, в YouTube произошла интересная история. Раньше в топе были талантливые блогеры, а потом на платформу пришел профессионал с телевидения Вячеслав Дусмухаметов. И со своим продакшеном Medium Quality стал снимать шоу так, как никто этого не делал. Теперь весь топ за ним. Потому что он профессионал, у него есть опыт, ресурсы и навыки.

Нет, продюсер, к сожалению, должен поболтаться на площадке. Очень важно понимать, каким продюсером вы хотите стать. Креативный продюсер должен понимать, как создается сценарий, как работает режиссер, что важно для оператора. Все это для того, чтобы объяснять креативную составляющую, идею. Директор по производству в принципе не должен быть так глубоко вовлечен, ему достаточно понимать рынок и работать со сметами. А вот исполнительный продюсер, линейный продюсер, которые непосредственно организовывают производственный процесс, должны понимать, куда ставится генератор, чтобы он не попадал в кадр, как тянутся провода, какие камеры нужны. Это большая кухня, и это не так просто.

Мне очень важно было сделать фильм, который отвлек бы людей от происходящего сейчас и заставил бы их быть более ироничными, помог выдохнуть и дал поддержку. Что такое комедия? Это поддержка в тяжелое время. Когда тебе тяжело, сложно, ты должен посмеяться над своим страхом, и этот смех превращает страх в другую эмоцию. Тебе перестанет быть тяжело. Наверное, если вам сейчас тяжело, хочется посмеяться, каким-то образом преодолеть все эти негативные новости, приобрести противоядие, так сказать, эмоциональную вакцину — идите за ней на наш фильм.

«Реальные пацаны против зомби» в кино с 17 декабря.