Переход на дистанционный формат обучения в вашей отрасли представить сложно. Как пандемия повлияла на театральное образование?
Цифровизация в театральном образовании невозможна, но техника нам необходима. К примеру, как без нее обучать будущих сценографов? Умение строить своими руками макет по-прежнему ценится не только в театрах российской глубинки, но и, например, в театрах Германии, но сегодня сценограф должен уметь начертить трехмерную копию будущей конструкции, покрутить ее туда-сюда. Поэтому в период локдауна мы были просто счастливы, когда один прекрасный благотворительный фонд подарил нам шесть «макбуков» и мы решили проблему одного из курсов, потому что с графическими программами работать на других компьютерах не получится, к сожалению. Директор одной крупной технологической компании, которая занимается трансляциями и сотрудничает с Мариинским театром, выделил в безвозмездную аренду нашим преподавателям, которые скрывались от коронавируса в дальнем Подмосковье, дорогостоящее оборудование, позволяющее принимать сигнал.
Как же проходил процесс обучения без живого общения?
Мы перевели все теоретические дисциплины в онлайн, а все практические занятия по актерскому мастерству, сцендвижению, по речи перенесли на то время, когда закончится локдаун. Тем не менее, поскольку ни актер, ни режиссер не может не общаться с мастером, проводились регулярные встречи в виде мастер-классов. Эти часы педагогам тоже оплачивались. У ГИТИСа есть грант, есть средства на творческую и научную деятельность, поэтому такая финансовая подушка позволяла нам потратить больше денег. Год закончили не сессией, а промежуточной аттестацией, потому что часть предметов мы не могли вынести в сессию. 20 мая отправили студентов на каникулы. После постепенного снятия ограничений, 20–22 июля, мы вернулись в аудитории, и началась практика буквально с утра до ночи. Учебный год закончили 5 сентября, а уже через два дня начали новый.
Театральное образование настолько зависит от людей, коммуникации, что невозможно перевести его на удаленку.
Живое общение важно. В процессе обучения режиссер не может не подойти к актеру, чтобы, например, добиться необходимого, желаемого поворота фигуры артиста, эмоциональный градус поднять или, напротив, понизить. Все это невозможно без живого контакта. Завкафедрой ГИТИСа и ректор Щепкинского театрального института Борис Николаевич Любимов в прошлом году набирал курс на театроведческом факультете. Он очень просил собеседование с абитуриентами провести вживую. Казалось бы, коллоквиум-то точно можно провести онлайн. Однако здесь тоже важно почувствовать будущего студента.
В процессе обучения режиссер не может не подойти к актеру, чтобы, например, добиться необходимого, желаемого поворота фигуры артиста, эмоциональный градус поднять или, напротив, понизить. Все это невозможно без живого контакта
Представители продакшен-компаний говорят, что вузы не выпускают хороших режиссеров, продюсеров, сценаристов. Выпускников приходится доучивать. Вы согласны с ними?
Этот тезис наверняка справедлив. Собственно говоря, без этой докрутки в любой профессии не обойтись. Я не знаю специалистов какой-либо отрасли, которые бы после окончания вуза сразу умели бы все. Например, выпускники медицинских вузов обучаются в интернатуре, ординатуре, то есть проходят еще несколько стадий освоения профессии перед тем, как уже непосредственно приступить к работе с пациентами.
ГИТИС, например, уже не первый год обеспечивает стопроцентное трудоустройство выпускников продюсерского факультета. Более того, студенты разных факультетов начинают работать с первых курсов. Сейчас, кажется, не осталось мастеров, которые бы, как когда-то Герасимов (Сергей Герасимов — советский кинорежиссер, актер, профессор ВГИКа, обладатель множества профессиональных премий и государственных наград, — прим. ред.) не приветствуют участие студентов в съемках. Наши мастера, даже зрелые, относятся к этому с пониманием. Если кто-то начинает работать на четвертом курсе, то мы согласовываем график дипломных спектаклей, чтобы позволить студенту работать. Нам только в радость, что наши студенты востребованы.
Полагаю, что таким образом, вы восполняете некоторый пробел в практике, ведь нередко выпускники подготовлены теоретически отлично, а вот практики им не хватает.
Но справедливость этого замечания мы тоже видим, поэтому хотя мы и не ВГИК, но студентов по специальности «актер театра и кино» готовим. В разговоре с некоторыми нашими выпускниками я несколько раз услышал, что опыта кинематографического ремесла мы действительно недодаем. Значит, наших занятий недостаточно. Мы добавили спецкурс «работа актеров с камерой», пригласили нашего выпускника Василия Мищенко, режиссера многих телесериалов.
Кроме того, организуем мастер-классы с Жорой Крыжовниковым, другими выпускниками ГИТИСа, добившимися успеха в кино. Сотрудничество с ними для нас является важной частью образования.
Сейчас много говорят о конвергенции в театре, искусстве и во всем остальном. Как вы относитесь к этому тренду?
А что вы подразумеваете под словом «конвергенция»? Разных видов искусства? Но театр всегда был синтетическим искусством. С этой точки зрения, для театра приход в него каких-то дополнительных возможностей — только плюс. Однако важно, чтобы не уходило то, ради чего человек приходит в театр: эмоция, заложенная режиссером и исполнителями, которая объединяет зрителей разного возраста, пола, опыта. Если это уйдет из театра, то исчезнет и сам театр.
Визуальные технологии могут добавить смысл в происходящее на сцене, а могут, наоборот, обессмыслить. Важно чтобы видео, любые новые технологии работали на расширение эмоциональных возможностей театра. Один из самых влиятельных из ныне живущих мастеров видеоарта Билл Виола работает как сценограф и я представляю, как интересно может быть театральному режиссеру сотрудничество с таким гениальным видеохудожником. Многие выдающиеся театральные художники, кстати, заканчивали архитектурные вузы, их архитектурные умения являются той самой добавленной стоимостью в театре.
Главное в театре не форма, а эмоции?
Главное в театре — объединение всей компании одним замыслом. Например, когда театр приглашает популярного художника или известную группу АЕС+Ф (междисциплинарная творческая группа, работающая в жанрах видео-арта, инсталляции, фотографии и др., — прим. ред.), которая тоже работала в театре, то театр от этого только приобретает. Или, допустим, перформер, пришедший в театр, окажется еще и замечательным актером… Для театра все это не новое, потому что и рок-музыкант Петр Мамонов выходил на драматическую сцену, и Гарик Сукачев работал в «Современнике» как театральный режиссер. Разве был плохой спектакль? По-моему, хороший.
Много споров вызвал так называемый закон о титрах. Гендиректор телеканала «Санкт-Петербург» Александр Малькевич убежден, что требование полного показа титров в эфире негативно скажется на телесмотрении.
Но ведь никто не говорит о том, чтобы отнять у телеканалов рекламный блок. Речь идет о первой минуте титров, то есть о том, что нельзя будет демонстрировать заключительные титры менее одной минуты с начала их показа и ускорять показ заключительных титров в этот временной отрезок. Фильм — это произведение искусства, поэтому к людям, которые его делают, нужно относиться с уважением. Я даже своей дочери говорю: ну как так, режиссер, оператор, вся съемочная группа так долго выстраивали кадр, а ты смотришь фильм на телефоне? Ты же лишаешь себя половины удовольствия! Чтобы прочувствовать его, смотри, пожалуйста, хотя бы на экране компьютера…
Необходимо уважать тех, кто эту работу сделал, знать героев или антигероев, которые сняли плохое кино. Поэтому режиссер, актеры, оператор, композитор не должны каждый вечер пропадать в какой-то бессмысленной стремительной прокрутке.
