Tvigle.ru - первопроходец российского рынка профессионального видео в интернете.

Егор Яковлев: Мы первопроходцы, можно сказать, старейшины рынка профессионального видео. Мы начали работать три года назад, когда не было не только конкурентов, но и самого рынка. Когда в конце февраля 2008 года мы открыли сайт, у нас было всего 46 короткометражных лицензионных роликов, сгруппированных в 5 или 6 программ.

С тех пор мы прошли длинный путь. Путь, на котором в разные моменты времени у нас были разные ориентиры -- примеры, за которыми мы пытались следовать. В основном, конечно, это были компании, работавшие на американском рынке. Некоторые из них уже обанкротились, некоторые закрылись, некоторые куплены... Наше представление вместе с ростом рынка за это время очень сильно менялось.

До этого чуть больше двух лет я работал коммерческим директором и директором по маркетингу в компании AMEDIA. Это в тот момент был крупнейший производитель телевизионных развлекательных сериалов. Одновременно с этой своей основной работой я экспериментировал с видео в Интернете - спродюсировал, например, пародию на сериал "Не родись красивой" - UmaNetto, которая имела бешеный успех. Показывали мы ее у себя на сайте и на мейл.ру.

Достаточно быстро стало понятно, что это очень интересный новый сегмент, который нужно развивать. Я сделал инвестиционное предложение, но внутри компании денег не нашлось. Я уволился из компании, мы с партнером вложили все наши деньги и сделали проект. Это произошло в мае 2007-го. Мы занимались развитием проекта и одновременно искали инвестиции. Где-то к концу сентября договорились с венчурным фондом "Альянс РОСНО". Это, с одной стороны, часть международной компании "Альянс", с другой - местный венчурный фонд. Они купили чуть меньше 40% компании, и на эти деньги мы развивались и выживали в кризис, который достаточно быстро наступил - во второй половине 2008 года, как раз тогда, когда у нас должна была начаться активная монетизация.

Это было непросто, но кризис мы пережили и вышли из него окрепшими. В третьем квартале 2009-го мы вышли на операционную самоокупаемость, то есть научились зарабатывать как минимум не меньше, чем тратим. На сегодняшний момент проект существует исключительно на те деньги, которые зарабатывает. Тем не менее, мы находимся в поисках следующего раунда инвестиций. Инвестиции нужны нам для того, чтобы развиваться гораздо более агрессивно, чем мы можем себе позволить на те деньги, которые мы сами зарабатываем... Мы очень верим в этот рынок и верим, что за ним будущее.

Е.Я.: Три года нашего существования на этом рынке, наше понимание рынка, прогнозы и экспертные оценки.

Е.Я.: По мнению международных инвестиционных фондов, с которыми мы ведем переговоры, мы, в определенной степени, уникальная компания. На сегодняшний момент в мире не известно ни одной другой компании, которая бы работала на открытом рынке в области профессионального контента, не имела среди инвесторов крупнейших правообладателей, на особых условиях предоставляющих ей контент, и имела при этом операционную окупаемость. Возможно, мы первые в мире, кто этого достиг.

Мне кажется, что произошло это по нескольким причинам. Кроме того что нам удалось собрать очень хорошую команду - а в таких проектах команда является определяющей - мы изначально все-таки строили и строим не сервис, а медийную компанию. Принципиально важным мы считаем наличие уникального контента, который либо спродюсирован, либо произведен и существует только в рамках этой компании.

Достаточно сложно себе представить любое медиа, которое оперирует только лицензионным контентом - если это, конечно, не клон какого-то западного журнала. Не может же телеканал показывать только голливудские фильмы.

Обычно у телеканала своего контента - процентов 25-30, причем он бывает двух типов - прайм-тайм-контент и контент, который производить самим дешевле и проще, чем лицензировать. Мы сейчас делаем оба типа контента сами.

Е.Я.: На самом деле, объем сложно оценить, потому что по объему роликов и по объему медийного пространства это очень разные цифры. В отличие от телевидения, здесь нет прямой зависимости - у вас может быть 3 часа прайм-тайм контента, который создаст вам 10 тыс. часов просмотра, или 1 тыс. часов контента, который создаст 5 тыс. часов просмотра.

По объему у нас, может быть, даже меньше 10%, а по медийному пространству может достигать 30%. Мы, конечно, меряем не по времени, а по количеству просмотров - наш бизнес основан на количестве просмотров.

Е.Я.: Это разные вещи. Мы снимаем, например, много видео о российских знаменитостях - недорогое, но которое в Интернете с удовольствием смотрят. Мы делаем мультяшки, снимаем сериалы, пробуем какие-то необычные вещи, которые, может быть, много денег не приносят, но мы при этом какие-то "перпендикулярные" форматы пробуем изобретать. Пять-шесть разных таких экспериментальных программ в течение года мы делаем. Например, сделали такую замечательную программу "Я и моя машина" - рассказ о себе и своем транспортном средстве. Приезжали разные люди и рассказывали о своей любимой машине. Мы делали "Стрит фэшн" - как люди на улице одеваются. Это классический формат, существующий во всем мире. Было очень много разных проб, и некоторые из них у нас продолжаются.

Е.Я.: Мы сейчас сделали первый такой фильм вместе с "Нокией", называется "игра в кино". Мы получили огромный опыт и понимание того, как это нужно и не нужно делать, и мы очень благодарны "Нокии" за то, что она с нами в это кино сыграла. В целом, мы очень позитивно его оцениваем. Но оказалось, что это история очень непростая как с точки зрения драматургии, так и самого производства. Речь идет ведь не о том чтобы через эту нишу войти в сферу кажуал игр-бродилок. Оказалось, что придумать правильную драматургию для такого дерева гораздо сложнее, чем для линейной истории.

Мы этим фильмом хотели поиграть. Например, там есть игра в крестики-нолики. Есть дурацкая ситуация, когда молодой человек попадает в лифт и девушка просит его ответить по телефону своему бывшему парню и представиться ее новым мужчиной. И там у вас есть выбор - ответить или не ответить, но вне зависимости от выбора вас все равно бьют. За этим была некая идея - что иногда, какой бы выбор вы не сделали, вы все равно приходите к одному и тому же.

Мы первые сняли такой формат для нашего Интернета и теперь думаем, как это развивать.

Е.Я.: Да, фактически, модель, если абстрагироваться от того, что это Интернет, мало чем отличается от телевизионного канала. Отличается она технологией распространения, отличается самим контентом и сильно отличается тем, как этот контент потребляют. Как статьи в Интернете и статьи в газете - с одной стороны, похоже, но с другой - совсем разные вещи, по той простой причине, что технология потребления - разная.

Е.Я.: Могут быть самые разные варианты, это зависит от контента, ожиданий правообладателя и нашей оценки, насколько этот контент интересен зрителям и нужен нам с точки зрения бизнеса.

Когда мы начинали и в 2007-м приехали в Канны, чтобы купить интернет-права, оказалось, что мы первые не то что из России, а вообще первые, кто обратился с предложением купить права на Интернет. Поэтому цену на рынке фактически определили мы.

О длинном телесмотрении тогда речь не шла, мы выбирали короткий контент - от двух до четырех-пяти минут. Это нам было зачастую проще покупать flat fee, то есть мы платили определенную сумму и забирали себе права на два или три года.

За три года, конечно, ситуация системно изменилась. Во-первых, изменилась сама структура телесмотрения, она сдвинулась достаточно сильно в сторону длинного контента. Изменилось и количество зрителей, а также количество времени, которое они проводят в Интернете. Во-вторых, в связи с кризисом поменялось и отношение правообладателей. Они отбросили весь свой консерватизм и стали искать новые возможности. На удивление, если до этого самыми консервативными были крупные мейджоры, которые занимали позиции "никогда ни за что ни при каких обстоятельствах", а более динамичными и более готовыми к обсуждению были маленькие продюсерские компании, то теперь ситуация обратная. Крупные мейджоры, приняв решение, что готовы разговаривать с различными операторами VOD, ему и следуют, а маленькие продюсеры часто колеблются.

Е.Я.: Ну, например, когда речь шла о flat fee, мы платили от 20 до 70 евро за ролик. Мы не покупали по хронометражу, потому что наш бизнес основан на количестве просмотров. За короткометражный сериал из ста серий мы могли заплатить от 2 до 7 тыс. евро за права на Россию.

Е.Я.: Это возможно отработать при условии, что вы знаете, как. Это непросто. До недавнего времени, да, впрочем, и сейчас, в силу малого размера рынка и прочих составляющих это выглядит как движение по минному полю. Для компании нашего класса покупка контента, который не пойдет, может означать серьезные финансовые проблемы, поэтому у нас нет права на ошибку.

Когда мы делаем какой-то крупный проект, практически каждый раз он получает призы и награды, показывается на международном уровне как пример для подражания. Но это не потому, что мы такие хорошие, а потому что мы, к сожалению или к счастью, находимся в ситуации, что должны быть на голову выше всех.

Сейчас ситуация, на мой взгляд, меняется к лучшему. Не то чтобы она становится проще, но на рынке появляются другие игроки, и это большое подспорье. Рынок быстрее начинает расширяться. Другие игроки проходят какие-то дорожки впереди нас, а зачастую вторым идти гораздо легче. Раньше все шишки набивали мы сами.

Е.Я.: Понимаете, этот рынок растет три-четыре раза в год. Речь идет не о тесноте, а о доле на этом рынке и о скорости, с которой ты можешь расти, поэтому здесь бессмысленно толкаться. Более того, именно от совместных усилий зависит, как быстро он вырастет.

Мы себя позиционируем как медиакомпанию, которая, с одной стороны, делает и продюсирует собственные продукты, а с другой, как компанию, которая направлена на развитие рынка новых медиа - в том числе через поддержку новых талантливых авторов, и этим мы системно отичаемся от любого магазина и каталога - ведь что tvzavr, что ivi - это просто каталоги, работающие по бесплатной модели. Я считаю, что это тупиковый путь.

Е.Я.: Мы используем технологию геоблокинга по ip-адресу. Есть несколько международных провайдеров, они предоставляют базы, которые прошли внешний аудит, на основании этих баз мы и делаем геоблокинг.

Обратная сторона этой истории - то, что у нас 90% аудитории из России, потому что нам многие территории просто заблокированы. Если вы сравните с любым UGC-сайтом, например, тем же рутьюбом, то у них процентов до 50 международной аудитории. На корбине, например, 53% аудитории из-за пределов России. Это значит, что если корректно сравнивать нас по посещениям, то либо их аудиторию нужно на два разделить, либо нашу на два умножить. Мы к этому спокойно относимся, потому что с точки зрения рекламной модели на сегодняшний момент рекламодателям нужна аудитория именно российская, они не собираются никому ничего продавать в Канаде или, там, в Австралии.

А с другой стороны, чтобы это все легально развивалось, конечно, должен быть высокий уровень доверия со стороны правооблателей, они должны быть уверены, что если дали нам контент на Россию, его не увидят где-нибудь в Гондурасе.

Е.Я.: Мы все используем, потоковое вещание, progressive downloading. Планируем со временем ввести html 5, сейчас используем стандартный флэш.

Мы используем на данный момент лучший промышленный транскодер компании on2, который любой формат видео на сервере может перекодировать практически в любой формат.

Мы, в принципе, поддерживаем все передовые промышленные стандарты, проблемы возникают только с CDN. Для гладкого просмотра нашего видео в регионах нужен провайдер CDN, но в России нет на сегодняшний момент игрока класса акамая.

Е.Я.: Я имею в виду, что Akamai в Штатах - это платформа доставки тяжелого контента номер один, можно пойти и купить любой сервис и доставку по всей стране от Техаса до Аляски.

У нас нет пока такого сервиса для российских сетей. Приходишь к провайдерам, предлагающим услуги доставки - у одного присутствие только в половине городов-миллионников, у другого набор услуг ограничен, или с какой-то из технологий распространения они не работают. То есть много проблем, которые вы будете вынуждены решать сами, и вместо того, чтобы заниматься медийной составляющей, вы будете заниматься составляющей транспортной.

Е.Я.: С Яндексом мы пробовали работать как с рекламной площадкой. Когда мы размещаем у них рекламную кампанию для видеороликов, Яндекс требует громадное количество бумаг, в том числе и на правообладание. Одновременно Яндекс строит UGC площадку и нарушает права, в том числе и наши, позволяя людям загружать видео и никак это не контролируя. Это пример того, в каком диком состоянии находится наш рынок.

Речь не о том, что есть пираты. Пираты находятся за пределами правового поля, с ними говорить не о чем. Речь идет о другом - когда легальный оператор рынка, который должен действовать в правовом поле, позволяет себе вести себя по-пиратски. Это неприемлемо для рынка, так делать нельзя.

Е.Я.: Этого не должно происходить. Если ты позволяешь себе ставить сериал "Доктор Хаус" 6-й сезон, не покупая права, нарушая права NBC Universal и телеканалов, которым эти права проданы, ты должен честно сказать: "Я пират, у меня пиратская модель бизнеса". Но на таких ресурсах нормальные рекламодатели не должны размещать рекламу, иначе цивилизованный рынок не построить. Рекламодатель своими деньгами устанавливает правила игры на рынке, поэтому должен нести определенную ответственность и вести себя соответственно.

Если менеджер крупной американской компании разместит рекламу на пиратском или на порносайте, его либо строго накажут, либо уволят. Потому что это означает дать деньги пирату, который нарушает права другой компании, работающей на этом же рынке - это же просто абсурд!

Если мы хотим построить зрелый рынок, нужно, чтобы крупные игроки рынка сформировали по отношению к пиратству правильные морально-нравственные и бизнес-нормы поведения. Никакая милиция или подразделение "К" им не помогут.

Е.Я.: Есть, конечно, видео, которое сами правообладатели заинтересованы распространять как можно шире и на всех площадках, но когда я купил права на распространение видео на ограниченное время в рамках одной платформы, потратил деньги на перевод и собираюсь показать это людям - пускай за бесплатно, монетизируя за счет рекламы, а это видео начинает расходиться по всем платформам и все остальные платформы начинают на этом зарабатывать, то конкурировать мы не сможем.

Как отличить, не сотрудник ли компании выкладывает видео для привлечения внимание аудитории (как в разбирательстве виасата с ютьюбом)? Я считаю, что крупные игроки типа Яндекса должны предоставить сервисы правообладателям, которые позволят защитить их права если правообладатели этого хотят. Ютьюб же смог себе такие технологии позволить.

У нас в России есть опыт на игровом рынке, когда значительное количество пиратов в свое время переквалифицировалось в легальные компании. Игровой рынок был абсолютно пиратский, потом пираты с крупными сетями доставки стали частично покупать права за небольшие деньги и постепенно легализовались.

Другого пути кроме как договориться с правообладателями, нет - потому что понятно, что если у них иссякнет источник дохода который они получают с контента, иссякнет и контент.

Е.Я.: Пока баланс не могут найти. Та же история с HULU - HULU на сегодняшний момент после отчислений правообладателям остается с деньгами, которых не хватает на обеспечение технологии и оплату стриминга. Но это ладно, это одна проблема - что они себя не окупают. Вторая - что та доля рынка, которую они отъедают, показывая видео у себя и тем самым снижая его просмотр в кабельных каналах или продажу дисков, не компенсирует те поступления, которые они платят правообладателям. То есть они, с одной стороны, подрывают рынок, а с другой зарабатывают меньше, чем тратят. И дальше возникает вопрос - а зачем?

Но это вопрос философский. Мы в этом бизнесе работаем, мы и должны дать ответ, как и зачем.

Е.Я.: Осенью мы тоже планируем вводить платные дополнительные сервисы, в том числе подписку, потому что часть контента отдается только на условиях подписки. Дальше мы планируем запустить сервисы catch up - отложенный просмотр того, что идет в телеэфире. Мы планируем организовать закачку коротких клипов на телефон за SMS - часто это проще, чем возиться с переконвертированием с компьютера. Например, вы послали запрос на рецепт приготовления рыбы дорадо и получили на телефон минутный видеоролик с рецептом. И еще мы хотим попробовать платный отказ от рекламы - подписка, при которой вам не показываются рекламные сообщения.

Нам очень важно идти на все новые платформы. У нас запущено приложение на айфоне, которое уже загрузило более 50 тыс. человек. В ближайшее время мы планируем выпустить приложение для айпада, есть масса других планов, мультиплатформенных в первую очередь.

К осени мы планируем очень сильно реструктурировать то, как подаем контент и как мы его позиционируем. На сегодняшний момент мы, наконец, пришли к тому, что можем заняться классическим программированием, как на телевидении. До недавнего времени контента было просто физически недостаточно, чтобы попытаться что-то внятное из этого собрать в тех нишах, в которых мы считаем нужным это сделать. Это как нельзя запрограммировать 24 часа вещания канала "первый мистический", если у вас недостаточно мистических сериалов, а есть один футбол.

Это условно "каналы" - не в смысле онлайн трансляции нон-стоп, а в смысле контентных направлений, в которых мы будем себя позиционировать. Их будет не очень много - мы не будем себя изображать каталог.

Мы изначально себе эту задачу ставили, изначально понимали, как ее решать и, наконец, когда количество контента позволяет нам сделать этот "первый мистический" или "второй немистический", хотим заняться позиционированием и программировнием в контентных нишах.