Но, как показала практика, блокировка сайта вовсе не означает, что он потерял пользователей из России. Не сбылись ноябрьские предсказания главы Роскомнадзора Александра Жарова, утверждавшего, что обход блокировки торрент-трекера не спасет этот сайт. Пропорционально потерянным пользователям с российскими IP-адресами увеличилась посещаемость с зарубежных адресов.
А вот правообладатели как раз утратили в этом случае возможность регулировать распространение своего контента. Появилась информация о том, что администрация Рутрекера убрала на своем портале возможность ограничивать доступ к раздачам. Все CHA-аккаунты, под которыми работали правообладатели, переведены в статус обычного пользователя.
О том, какова сейчас правоприменительная практика по исполнению федерального закона No 364, рассказал Павел Катков, старший партнер юридической компании «Катков и партнеры». Он руководит рабочей группой по международному сотрудничеству в сфере защиты интеллектуальной собственности в цифровой среде комитета по интеллектуальной собственности Торгово-промышленной палаты России. Также Павел входит в рабочую группу Минкультуры РФ по разработке проекта Федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях прекращения нарушений интеллектуальных прав в информационно-телекоммуникационных сетях, в том числе в сети «Интернет».
Правильно ли я понимаю, что «обеспечительные меры» Мосгорсуда запускают действия Роскомнадзора по направлению уведомления провайдеру хостинга? Или правообладатель должен обращаться одновременно в суд и РКН?
Павел Катков: По тексту нормы закона правообладатель вправе обратиться в Роскомнадзор с заявлением о принятии мер по ограничению доступа к соответствующим информационным ресурсам на основании вступившего в силу судебного акта (ст.15.2 закона «Об информации,информационных технологиях и защите информации»). На практике заявитель обращается только в Мосгорсуд, а дальнейшее взаимодействие указанные ведомства осуществляют напрямую. В любом случае обеспечительные меры «запускает» определение Мосгорсуда — тот самый судебный акт, указанный в статье закона.
Насколько распространена практика внесудебных решений споров?
Павел Катков: Вопрос двоякий. С одной стороны, она была широко распространена задолго до вступления в силу в 2013 году первого антипиратского пакета. С другой стороны, слабой стороной внесудебного разрешения споров было и остается, во-первых, необязательность их исполнения нарушителем, а во-вторых, постоянное повторение нарушений. Отсюда и законодательные инициативы, часть из которых воплотилась в жизнь во втором антипиратском пакете, закон No364-ФЗ, по «вечной блокировке», наказанию за неоднократное нарушение, блокировке зеркал.
Могут ли отдельные положения этого закона противоречить каким-либо другим законодательным актам — ГК, например? В частности, не нарушается ли принцип невиновности лица, пока иное не доказано в суде, при блокировке решения суда?
Павел Катков: И 364-ФЗ, и ГК РФ — это федеральные законы. Соответственно, если законодатель принял один федеральный закон, едва ли он может противоречить другому. Возможны коллизии норм, спорные вопросы. Тогда они будут разрешаться судами разных инстанций, вплоть до Верховного суда. Что касается принципа невиновности, то здесь необходимо учитывать, что в силу общих положений гражданского законодательства (часть 1 ГК РФ) субъект предпринимательской деятельности несет ответственность независимо от вины, кроме случаев, предусмотренных законом. Схожая норма предусмотрена и частью 4 ГК РФ, в ряде статей которой специально устанавливается ответственность за нарушение исключительных прав независимо от вины. Кроме того, в исках по антипиратскому закону в основном идет речь о запрете технической возможности осуществления нарушений. Природа этого нефинансового требования базируется не на институте вины, а на обязанности по пресечению нарушения (либо угрозы нарушения) любым лицом, опять же независимо от вины.
Стороны судебного разбирательства могут аргументировать свои позиции заключениями специалистов. Кто может признаваться экспертом и привлекаться в этом качестве в спорах по защите интеллектуальной собственности и смежных прав?
Павел Катков: К данным лицам основное требование одно — наличие специальных знаний. Они должны иметь соответствующее образование и опыт работы. Указанные компетенции могут подтверждаться дипломом, трудовой книжкой, биографическими данными, членством в профессиональных объединениях, документами о дополнительном образовании, иными доказательствами. Мы в своей судебной работе широко используем и специалистов, и экспертизу, ведь они помогают суду более сфокусированно взглянуть на такую узкопрофильную проблему, как нарушения в цифровой среде.
Какова правоприменительная практика при определении размеров компенсаций за установленное судом незаконное размещение контента? Похоже, суды в разы снижают запрашиваемую истцом сумму.
Павел Катков: Эта проблема характерна не только для Интернета, но и для защиты интеллектуальных прав в принципе. И проблема серьезная. Ведь компенсация призвана восстанавливать пострадавшее лицо в правах. Однако на практике этого не происходит. Посудите сами: минимальный размер компенсации, 10 000 рублей, был установлен в 2008 году. Сегодня инфляция «сожрала» эту сумму, сократила ее в разы. В совокупности с регулярным снижением требований судами это серьезным образом подтачивает данный правовой тут, ослабляет его эффективность.
Являются ли соцсети «информационными посредниками»? И если да, то почему «ВКонтакте» проиграл ряд судов?
Павел Катков: Это тоже двоякий вопрос.Ранее, до вступления в силу статьи 1253.1 ГК РФ, регулирующей особенности ответственности информационных посредников, данная проблема законом напрямую не затрагивалась. В те годы все руководствовались позицией Высшего арбитражного суда РФ по «делу «Агава-софт», в котором и соцсети, и торренты, и так называемые информационные посредники были смешаны, приравнены. Статья 1253.1 ГК РФ была призвана отделить информационных посредников — операторов связи, провайдеров хостинга — от интернет-сайтов, в том числе от соцсетей. Однако ввиду размытых формулировок статьи в судебной практике указанные субъекты смешались. До недавнего времени считалось, что, если сайт доказал свою роль посредника, то суд он выиграл. Однако в июне прошлого года «дело «Союз» опровергло данную доктрину, создав концепцию самостоятельной ответственности сайта, являющегося информационным посредником. Посмотрим, что будет дальше.
Как при одних и тех же законах в разных судах могут быть разные позиции? Это результат пока не сложившейся практики?
Павел Катков: Разные суды, разные истцы, разные ответчики, а главное — разные судебные представители. От качества их работы зависит очень многое, если не все.Одинаковые дела могут быть как выиграны, так и проиграны, в зависимости от качества работы юристов по ним.
Насколько эффективна блокировка «пиратских» ресурсов, на ваш взгляд?
Павел Катков: Практика покажет. По одним данным, 2/3 из посетителей заблокированных сайтов возвращаются на них через специальные средства (Тор, VPN, анонимайзеры). По другим, блокировка дает отток 75 % аудитории. Необходимо больше времени, чтобы дать этому вопросу всестороннюю оценку, ведь первые блокировки относительно недавно.
Кому может быть инкриминировано пиратское использование контента? Кто и на каких стадиях включается в процесс? Всегда ли на практике правообладатели предъявляют претензии тому, кому надо?
Павел Катков: Как я говорил, основные требования — прекратить создание технических условий для незаконного использования объектов. Эти требования предъявляются в основном тому, кому надо: владельцам сайтов либо информационным посредникам. Соответственно, все они — и сайт, и хостер, и оператор связи — включены в процесс с самого начала, еще с момента направления досудебного заявления. Основными же ответчиками являются администраторы сайтов и провайдеры хостинга, так сложилась практика.
Каковы типичные аргументы истцов и ответчиков при судебных разбирательствах?
Павел Катков: Типичные аргументы истцов: им принадлежит право на контент, нарушение зафиксировано, лицензий на использование на этом (пиратском) ресурсе не выдавалось. Типичные аргументы ответчиков: истец не имеет права на иск, нарушение допущено не ответчиком (а, например, пользователями), ответчик не извлекал финансовой выгоды, и так далее. В итоге решает суд, в значительной степени в зависимости от качества подготовки обеих сторон.
Что можно рекомендовать операторам связи, чтобы обезопасить их от исков?
Павел Катков: Для операторов связи главное — грамотно реагировать на обращения. В данном случае важно обрабатывать их не в «ручном» режиме, а автоматизировать этот процесс. Для наших клиентов, операторов связи, мы разрабатываем и внедряем специальные корпоративные процедуры, позволяющие сразу ответить на ряд вопросов. Например, легитимно ли обращение, вся ли необходимая информация представлена заявителем, какие меры необходимо (и необходимо ли)принимать:заблокировать, удалить, иное. Кроме того,надо выяснить, что необходимо блокировать или удалять: ссылку, информацию,страницу с информацией, сайт в целом. На эти и другие вопросы позволяет отвечать внедряемая нами система, ведь обработка обращений в ручном режиме — вещь трудоемкая.
В заключение хочу пожелать вашим читателям внимательного отношения к юридическим вопросам, надежной правовой защиты, успешного бизнеса и безопасного Интернета.
